Прикованный к латам дух падшего воина. Построен на проклятии обреченности и пустоты, из-за чего считает свою жизнь бесцельной, да и к существованию остальных относится весьма пренебрежительно.

Классический выбор любого приличного некроманта, традиционный боец, который всегда заткнет брешь в стене. Скелеты очень похожи друг на друга, а поэтому даже гордятся своей посредственностью - выделяться хоть чем то считается в их среде дурным тоном.

Тщательно собранная Иратусом из лучших кусков (обычно женских, но порой не разберешь...) персональная охранница Иратуса. Сознание ее напрочь промыто и потому она может думать только о том, как сильно любит, обожает и боготворит Иратуса, мечтая пристрелить всякого, кто покушается на его сакральную персону.

Душа, подвешенная между мирами и превращенная в живой портал в измерение тьмы. В первую очередь является помощником магически продвинутых некромантов, однако, благодаря своей мобильности, найдет применение в любом войске нежити.

Мумии создаются и подпитываются проклятиями – очищенное от лишних органов тело до пределов заполняется негативной энергией, в процессе иссыхая так, будто оно пролежало в гробнице тысячу-другую лет. Бинты нужны скорее для удержания энергии внутри, но даже этого мало, из-за чего мумия превращается в ходячий источник катастрофического невезения. Даже легкое касание даст веский повод не прикасаться к азартным играм в течение пары следующих лет.

Личей правильнее было бы называть псевдо-личами – каждый настоящий лич уникален и является последним вместилищем могучей воли некроманта, жаждущей получить еще большую силу еще большей ценой. Тем не менее, эти имитации вполне следуют данному принципу – им подвластны заклинания, способные сокрушать армии, однако не удивляйтесь, если после битвы и от вашего войска мало что останется. Личи подражают некромантам настолько хорошо, что даже прочая нежить охотно подчиняется им. Отсюда проистекают слухи о множественных смертях отдельных мастеров темного дела– порой личи сходят с ума и воображают себя оригиналами, пытаясь устроить захват-другой мира на радость героям. Поэтому Иратус тщательно маркирует своих личей, чтобы не допустить падения своей репутации.

Магия тьмы черпает силу из разрушения, порока и увечья, а потому дополнительные проклятья могут дать ей иначе недостижимую мощь, хотя и дорогой ценой. Охотники являются живым (или не очень) воплощением слепой ярости. Это приводит к определенным боевым трудностям (лучше не вспоминать о катастрофическом эксперименте с выдачей им арбалетов), но мало кто сдержит напор охотника, оказавшись с ним лицом к лицу... То есть, столкнувшись лоб ко лбу... В общем, мало кто с ними сравнится.

Леденящий душу крик банши, вот уже сколько лет устрашающий врагов некромантии, исходит из простого и очень близкого, но вряд ли очевидного им чувства – из отчаяния. Девушка ждала много лет, но принц так и не пришел... Остается лишь горевать в одиночестве, попутно изничтожая мораль врагов криками, преисполненными жуткой душевной боли.

Хотя они вынуждены служить так же, как и прочая нежить, из-за своего особого происхождения вампиры считают себя аристократией, чураясь своих «низких» собратьев и, по слухам, не очень-то уважая своего хозяина – в конце-концов, они повелевают магией крови на уровне, более никому не доступном. С какой стати они должны слушать чьи-то команды? На деле, особых инцидентов еще не случалось, но с медленным, готовящимся тысячелетиями и передающимся через кровь планом вампирских восстаний связано слишком много различных теорий, чтобы они не имели под собой основания. Не стоит слишком сильно дружить с вампирами.